ни один нюанс, ни один акцент, ни одна нота, требовавшие в разных голосах различных гласных, не оставались незамеченными им. Знание музыки, громадный опыт, виртуозное владение словом помогли сохранить в опере все особенности музыкальной интонации. Поэт тонко чувствовал оттенки мелодичного и красочного украинского языка.

Третья встреча принесла Ю. Мейтусу особенно много радости. Она была посвящена работе над оперой «Украденное счастье». Успеху оперы в немалой степени помогло отличное либретто, написанное М. Рыльским. Когда композитор передал ему разработанный, как обычно, А. Васильевой сценарный план будущего либретто, М. Рыльский, сохранив точность и мудрость франковской прозы, обогатил ее поэтичными сценами, ариями и ансамблями.

В 40-е годы поэзия Максима Рыльского вдохновила композитора на создание романсов «Портрет Ленина» и «Ленин с нами», в 1953 году было положено на музыку светлое, праздничное стихотворение «Весна человечества», а много позже внимание композитора привлекли поэтические строки «В тумане морском» и «Сельский сонет». Мейтус любил, встречаясь с поэтом, поиграть ему свои новые сочинения или просто в кругу семьи поговорить о литературе и музыке.

Плодотворным было творческое содружество композитора с замечательным украинским режиссером и актером М. Крушельницким, поставившим свыше десяти спектаклей с музыкой Мейтуса в Харьковском театре имени Т. Шевченко и Киевском театре имени И. Франко.

С Марьяном Крушельницким он познакомился еще в 20-е годы в театре «Березиль», когда писал музыку для пьесы «Пролог» («1905 год»), в которой артист играл обер-прокурора святейшего синода Победоносцева. Надолго запомнились композитору сержант Бедня («Плацдарм» М. Ирчана), Малоштан («Диктатура» И. Микитенко) в талантливом исполнении М. Крушельницкого. Именно тогда и началась продолжавшаяся долгие годы дружба между ними.

Марьян Крушельницкий любил и знал украинскую народную песню. Он хорошо играл на скрипке и отлично пел. Многие песни, записанные с его голоса, помогли в работе над музыкой «Диктатуры», а его актерские находки – скажем, такие, как Бублик в «Платоне Кречете» А. Корнейчука или боцман Бухта из его же «Гибели эскадры», – подсказывали композитору форму и характер музыкальных номеров, ритмическое и жанровое решение тех или иных фрагментов. В спектакле-ревю «Алло, на волне 477!» дарование